С красной площади на фронт

7 ноября – памятная дата отечественной военной истории. В этот день в 1941 году на главной площади страны состоялся традиционный военный парад в честь годовщины Октябрьской революции. Но этот парад стал особенным, поворотным моментом в истории России, а также Великой Отечественной и Второй мировой войн: весь мир увидел, что Красная армия и Советский Союз полны решимости защищать свою Родину при любых обстоятельствах.

О параде на Красной площади еще 6 ноября никто не знал: о нем было сообщено командирам воинских частей лишь в ночь на 7-е. Было объявле­но, что парад начнется в восемь часов утра.

Утро выдалось морозное, метельное, пасмурное.

На Красную площадь с разных направлений выходили колонны участ­ников парада.

Стрелка часов на башне Кремля подошла к восьми. Из Спасских ворот вышли руководители партии и правительства.

В это утро фашисты бросили на Москву новую волну бомбардировщи­ков. Но советские воины и на этот раз отстояли небо над Москвой: два­дцать один вражеский самолет рухнул на землю, ни один из фашистских бомбардировщиков не прорвался к столице. И когда в Подмосковье еще гре­мели зенитки и наши истребители шли в атаку на врага, открылся парад. Торжественный марш начала пехота.

Уже заканчивался парад, как вдруг два танка, прошедшие через пло­щадь, стремительно ринулись обратно. Оказалось, что позади, на одной из улиц города, забуксовал и сделал вынужденную остановку танк их части. Оба танка приняли по радио сигнал и бросились на помощь товарищу. На Красной площади они действовали, как в бою, где взаимная выручка стала законом.

Мне восемнадцать было под Москвой.

Сухих ветвей обугленные плети

Болтались на ветру. И всё на свете,

Казалось, брошено вниз головой.

 Был чёрен снег. Враг прямо в сердце метил,

Но я и оглушённым был живой...

Так начиналось совершеннолетье.

Мне восемнадцать было под Москвой.

 Мне было под Берлином двадцать два.

Победой шелестели дни апреля,

В последний раз под лезвием шрапнели

Подрезанная падала листва.

 Брели понуро немцы по панели...

Приподнялась над бруствером трава.

И мы к параду чистили шинели.

 Мне было под Берлином двадцать два.

    Виктор Авдеев